Луи Жак Манде Дагер - французский художник, химик и изобретатель, один из создателей фотографии. Сразу стоит отметить, что Дагер не изобрел фотографию, но сделал всё, чтобы превратить открытие Жозефа Нисефора Ньепса в реально применимую технологию получения фотографии, с использованием химических веществ, которые были неизвестны Ньепсу. Таким образом его по праву можно считать одним из основателей практической фотографии.
Луи Жак Манде Дагер (1787-1851).Диорама Дагера.Картина диорамы Дагера.
Луи Дагер родился 18 ноября 1787 г. в городке Кормей-ан-Паризи северо-западнее Парижа. Луи посещал лишь начальную школу, но приобрел умение писать почти без ошибок и хороший почерк. На этом школьное образование было ограничено. В тринадцать лет отец с радостью пристроил его в ученики к архитектору в Орлеане. Доволен был и сам Луи, который с детства любил рисовать и уже был знаком с законами перспективы. В 1804 году молодой Дагер покидает Орлеан и отправляется за славой и деньгами в Париж. В Париже Дагер на три года становится учеником главного декоратора Деготти в Гранд-Опера, где при оформлении спектаклей его художественный талант начал раскрываться в полную силу. Затем Луи почти 10 лет трудился как художник у Пьера Прево, известного мастера панорамной живописи.
С 1816 года Дагер становится главным художником театра Амбипо-Комик. Этот театр на бульваре Тампль пользовался особым успехом у мелких буржуа. Основная публика требовала красочных зрелищ. Тут Дагер чувствовал себя как рыба в воде. У него был природный дар декоратора, великолепное чутье на световые и перспективные эффекты, а механику сцены он знал досконально. Вскоре многие парижские газеты начали писать, что на сцене театра и смотреть нечего, кроме декораций господина Дагера. Луи становится самым известным театральным художником Парижа. Он и впрямь творил чудеса: на театральной сцене возникали сказочные дворцы, парки, леса, струились потоки воды. А ведь ни электрического, ни газового освещения еще не было, и источником света служили лишь масляные лампы.
Правда художественный вкус не мешал нашему герою иметь и коммерческую жилку, а он хотел не просто творить, но иметь доход от своих творений. Честолюбие подталкивало его к интересным идеям и методам их воплощения. Дагер умел рисовать и пользоваться камерой-обскурой для создания набросков с натуры для своих декораций. Но этого ему показалось мало, и тогда художник решил создать нечто грандиозное, например панораму - весьма популярное зрелище, изобретенное в конце XVIII века: живопись в сочетании с натурными макетами на переднем плане производила сильное впечатление. Но Дагер задумал и создал не просто панораму, каких в Париже было уже восемь, а что-то новое, необычное. Это было устройство с меняющимися изображениями. Детали своих картин Дагер выписывал с фотографической точностью на тонкой полупрозрачной ткани, а лампы по очереди освещали их, выхватывая то одну, то другую. Так 11 июля 1822 года появилась первая в Париже диорама - огромная по тогдашним меркам.
Художник показывал публике впечатляющие световые сюжеты: «Дремучий лес в разные часы дня», «Извержение Везувия», «Могила Наполеона на острове Св. Елены» и другие. Диорама состояла из картин, построенных в нескольких планах. Изображения были нарисованы по обе стороны полупрозрачного полотна и попеременно освещались спереди и сзади через огромные окна, которые перекрывались подвижными прозрачными цветными экранами-светофильтрами. Это была мастерская работа. Зрители могли, например, увидеть собор снаружи, а потом вдруг оказаться в полумраке уже внутри его, улица темнеет, загораются свечи, собор заполняют прихожане, звучит орган... Полный эффект присутствия. Огромные диорамы Дагера, сюжеты которых менялись каждые полгода, имели оглушительный успех у публики.
Для диорам Дагеру приходилось делать множество панорамных зарисовок с натуры с помощью камеры-обскуры. На тот момент камера-обскуры представляла из себя ящик с отверстием в одной из стенок и экраном из матового стекла или тонкой бумаги на противоположной стенке. Чтобы упростить создание картин для диорам, Дагеру пришла совершенно фантастическая мысль научиться надолго сохранять реальные изображения, создаваемые объективом на экране камеры-обскуры. Мечтая расширить возможности иллюзионизма, со свойственной ему одержимостью художник принимается за работу, пока не зная толком даже с чего начать. Возможно, именно желание создавать новые зрелища и подтолкнули Дагера к экспериментам в области фотографии.
Проведя огромное количество опытов, экспериментируя с химическими веществами, Дагер случайно узнает, что в городке Шалон-сюр-Сон в Бургундии живет некий Нисефор Ньепс, который много лет занимается той же проблемой и, якобы, даже достиг некоторых успехов. После их личной встречи и почти двухлетней переписки взаимное недоверие рассеялось. В 1829 году Дагер и Ньепс заключают договор о совместной работе над созданием метода фотографии. Изобретатели продолжают свои эксперименты каждый в своей лаборатории, но при этом обмениваются письменными отчётами. Вскоре стало понятно, что метод гелиогравюр усовершенствован быть не может. Следовало искать другой принцип светописи. И Дагер его нашёл. 21 мая 1831 года он сообщил Ньепсу, что свет сильно действует на йодистое серебро. Получалось слабое изображение, которое можно было слегка улучшить, промыв пластинку горячим раствором поваренной соли или гипосульфита. Сохранился рассказ, что обнаружил он это, забыв ложку на серебряной пластинке, залитой йодом, - под действием света на ней осталось изображение ложки.
Ньепс также получил изображение в камере-обскуре на слое йодистого серебра, но повторить опыт не смог. Не добившись существенного прорыва в своих экспериментах Ньепс совсем утратил энтузиазм. В 1833 году Ньепс скончался. Организацию похорон взяло на себя государство, поскольку к этому времени изобретатель фотографии был фактически разорен и был почти никому не известным стариком, так и не сумевшим завершить труд, который прославил его имя.
В 1837 году Дагер обращает внимание на проявляющее действие ртути. Дагер создает известное изображение натюрморта, которое впоследствии передаст в Лувр как первое свидетельство своего успеха. Сейчас первый дагеротип хранится в коллекции Французского фотографического общества. Так по прошествии 11 лет (с 1827 по 1838) после долгих обескураживающих экспериментов с различными материалами и химикатами Дагеру сказочно повезло. 28 апреля 1838 года он объявляет: "Я окрестил мой процесс так - дагеротип." Из них почти два года ушли на поиски фиксирующего состава. В конце концов он оказался, что называется, под рукой - раствор поваренной соли. Как не пожалеть о потерянном времени, об огромных усилиях изобретателя. В Париже наверняка бы нашелся грамотный химик, способный подсказать это простое решение, да и действие гипосульфита было уже известно, но Дагер не решался обратиться к кому-нибудь за советом. Чтобы сохранить приоритет, а тем более обеспечить коммерческий успех изобретения, надо было сохранять тайну способа. Даже химикалии для своих опытов он покупал в разных местах и вместе с необходимыми приобретал массу совершенно ненужных - для маскировки. Снимки он тоже никому не давал, справедливо полагая, что "хороший химик, у которого в руках будет снимок, откроет в несколько месяцев способ его изготовления".
Как это нередко бывает, открытие произошло случайно. Однажды Дагер оставил в шкафу несколько экспонированных пластинок и через некоторое время обнаружил на одной изображение. Он сразу понял, что проявляющее действие оказали пары какого-то химического вещества, хранящегося в шкафу. Вынимая одну за другой банки и кладя каждый раз новые пластинки, он спустя несколько часов неизменно обнаруживал проявленное изображение. И только тщательно обыскав весь шкаф, нашёл забытую чашечку со ртутью. Её пары, прореагировав с экспонированным материалом пластинки, сделали изображение хорошо видным. Теперь время экспозиции пластины в камере-обскуре составляло от 15 до 30 минут, в отличии от 8 часов в методе Ньепса. В результате получалась единственная пластина с неисчезающим зеркальным позитивным изображением. Дагеротипы (дагерротипы) передавали мельчайшие детали снимаемых объектов. Это позволяло при получении на дагеротипе изображений, "нарисованных" светом, избавиться от услуг не только художника, но и гравера.
Примерно в это время Дагера поразило большое несчастье: произошел пожар диорамы, где находилась его квартира, причем все его имущество было уничтожено огнем. После этого события ни у Дагера, ни у Ньепса-сына не оказалось средств к окончательному обеспечению дела. Для того, чтобы продвинуть свое изобретение, Дагер развернул целую акцию, которая помогла бы разжечь интерес к "гелиографии". Он публикует в газете информацию об изображении, сделанном с помощью камеры-обскуры, которое может оставаться на поверхности навечно. Саму работу окружает таинственным ореолом, выставляя охрану вокруг лаборатории и устанавливая сверхсекретные замки на ее дверях. Он ходит по улицам Парижа со своим тяжелым и громоздким оборудованием, изготавливая фотографии архитектурных сооружений на глазах у любопытных зрителей. Он показывал их писателям, художникам и редакторам парижских газет, которые сделали его изобретение популярным. Знаменитый дагеротип с изображением бульвара в Париже (1838) стал символом зарождения фотографии. Правда, сущности своего процесса изобретатель никому не открывал.
Но продажа оказалась совсем не простым делом. Желающих купить кота в мешке не находилось, а опубликовать изобретение Дагер не мог: из-за своей простоты процесс стал бы доступным каждому, и тогда уже не осталось бы никакой надежды на мало-мальски выгодную коммерческую сделку. И тогда Дагеру еще раз пришлось проявить свой талант организатора. Ученые - вот кто оценит его научное изобретение. Но прежде чем заявить в ученых кругах об открытии предстояло уладить отношения с Исидором Ньепсом.
В первоначальном договоре было записано: "...изобретение, сделанное господином Ньепсом и усовершенствованное господином Дагером". В 1833 году Дагер добился изменения формулировки: "...изобретение господина Дагера и господина Ньепса". Теперь же он с полным основанием считал, что новый процесс целиком дело его рук и должен называться только его именем. А будущие доходы, надо отдать ему должное, он был готов делить поровну с вконец разоренной семьей своего покойного компаньона.
Исидор Ньепс пытался настоять на старой формулировке, чтобы увековечить имя отца, а значит, и свое собственное. Но амбиция явно не соответствовала амуниции. Исидор не смог даже толком овладеть процессом Ньепса, а в способе Дагера вообще ничего не смыслил. Личный его вклад в работу равнялся нулю. К тому же через полтора года срок старого договора кончался, и тогда Дагер мог вообще действовать только от своего имени, а уж о дележе доходов не было бы и речи. В конечном счете был заключен очередной договор. Новому способу присвоили одно имя - Дагера; было оговорено только, что оба процесса обнародуют вместе, одновременно. Договорились партнеры и о продаже изобретения. И назначили ему цену - 200 тысяч франков.
Самым энергичным покровителем Дагера становится Франсуа Араго (1786—1853) - директор Парижской обсерватории, секретарь Академии наук, член палаты депутатов. Он считал, что выдающееся изобретение не должно попасть в частные руки, его обязано приобрести правительство и подарить от имени Франции восхищенному человечеству. Араго убедил Дагера, что пенсия французского правительства будет для него своего рода честью, национальной наградой в знак признания его изобретения.
План кампании был составлен очень умело. Для начала Араго 7 января 1839 года сделал сообщение на заседании Академии наук. Десятиминутный доклад вызвал настоящую бурю. Его немедленно напечатали газеты, сначала во Франции, а потом и в других странах. Несколько месяцев, пока готовилось обсуждение в палате депутатов, прошли в обстановке все нарастающей сенсации. Предложение о приобретении процесса в собственность было представлено палате депутатов 15 июня 1839 года, а спустя месяц одобрено королем Луи Филиппом. Парламентское решение оказалось даже более эффектным, чем было задумано. Изобретение не продавалась, а передавалось государству, а компаньонам были назначены пожизненные пенсии: Дагеру - 6 тысяч франков в год, Исидору Ньепсу - 4 тысячи. Не слишком, правда, много, но Дагер отнесся к этому спокойно - теперь его великое изобретение становится реальностью и его ждет всемирная слава!
19 августа Араго сделал доклад на заседании Академии наук, в котором рассказал об удивительном методе Дагера получать фотографические изображения природы во всех деталях без участия руки художника — картины, нарисованные самим солнцем. Доклад Араго вызвал большой интерес, особенно демонстрация дагеротипов, сделанных Дагером. Араго рассказал об истории фотографии, сделав при этом несколько ошибок (так, он приписал изобретение камеры-обскуры Делла Порту и приуменьшил вклад Ньепса), но он по-научному и детально обрисовал дагеротипный процесс. С четким внутренним убеждением он предсказал значение этого процесса для будущего, рассказал о его значении для регистрации исторических событий. Он закончил свою страстную речь следующими словами: «Франция усыновила это открытие и с самого начала продемонстрировала свое благородство, щедро предоставив его всему миру». Араго, очевидно, не знал, что всего пятью днями раньше, 14 августа, Дагер уже получил патент в Англии.
Теперь Дагер, с финансовой точки зрения, был обеспечен. А всего несколько месяцев назад, 8 марта, когда дотла сгорела его диорама, ему казалось, что он разорился. Дагер сконцентрировал свои усилия на объяснении дагеротипного процесса, устраивая показательные сеансы для ученых и художников, при этом упрощая его научную сущность, демонстрировал образцы своего искусства. Дагер начал делать детали для дагеротипа вместе со своим родственником Альфонсом Жиру (Alphonse Giroux). Художник-реставратор Жиру быстро забросил свои дела и полностью посвятил себя сборке камеры. Самуэль Шевалье полировал линзы, на камеру ставился штамп с порядковым номером, ставилась подпись Дагера и клеилась бирка с надписью: "Аппарат не имеет гарантий, если на нем нет подписи г-на Дагера и печати г-на Жиру. Дагеротип, сделанный Альф. Жиру под руководством изобретателя в Париже по улице Кок Сент-Оноре, 7". Аппарат имел размеры - 12х14,5х20 дюймов. Такая камера становилась официальной и продавалась за 420-430 франков.. Половина всех доходов шла Дагеру, и он щедро делился половиной своей части с Исидором Ньепсом.
На следующий день после того, как Араго сделал свой доклад, Жиру опубликовал наставление Дагера, состоявшее из 79 страниц. Все имевшиеся у него камеры и наставления были распроданы в течение нескольких дней. Во Франции наставление переиздавалось тридцать раз. Не прошло и года, а наставление было переведено на все языки, напечатано во всех столицах Европы и в Нью-Йорке. Ни одно техническое открытие того времени не вызвало к себе внимания подобного масштаба. Крупнейшие ученые из разных стран стремились лично познакомиться с Дагером. Академии и научные общества Австрии, Баварии, Шотландии, США присвоили ему дипломы почетного члена. Король Луи Филипп произвел изобретателя в офицеры Почетного легиона. Фотопортретирование появилось почти сразу, хотя людям приходилось нелегко: они падали в обмороки, получали тепловые удары, т.к. приходилось сидеть по 20 минут на ярком солнце неподвижно. Люди часто получались с закрытыми глазами.
С восходом солнца перед достопримечательными сооружениями в городах расставляли свои незамысловатые аппараты фотографы и терпеливо ждали, пока солнечные лучи произведут магическое действие на пластинку. Дагеротипия была дорогим занятием. Увлекались съемками богатые люди - кто из тщеславия, кто ради развлечения. Дагерротип стоил 2-4 доллара. Это было существенно дешевле, чем живописный портрет. Дагерротипы ретушировали, раскрашивали вручную, оформляли в красивые рамки, паспарту и ценные шкатулочки. Их любили и ценили.
Художники, ученые и простые любители вскоре улучшили и модифицировали процесс Дагера, сократив время экспозиции до нескольких минут, и создание портретов из возможности превратилось в действительность. Применение призмы позволило перевернуть изображение, и теперь портреты смотрелись нормально, а не зеркально. Решительным шагом вперед было создание к 1841 году аппарата меньшего размера, что привело к уменьшению веса оборудования до 10 фунтов против 110 фунтов. Были улучшены средства, предохранявшие поверхность дагеротипа от повреждений и царапин. В 1840 году Ипполит Физо стал тонировать изображение хлоридом золота. Это не только сделало изображение более контрастным; создавался превосходный глубокий серебряно-серый тон, который, окисляясь, превращался в богатый пурпурно-коричневый.
В 1849 году на Промышленной выставке в Париже уже известный нам Шарль Шевалье получил золотую медаль за дагеротипные снимки Пятигорска и окрестностей, выполненные с помощью его объектива знаменитым русским фотографом С. Л. Левицким.
Признание и слава Дагера росли по мере того, как его изобретение, называемый ныне фотографией, повсюду покоряло воображение людей. Сам он, однако, ничего не внес в фотографию после опубликования данных о своем процессе. В 1843 году он заявил, что усовершенствовал мгновенную фотографию и может снимать птицу в полете, но не привел никаких доказательств в правдивость этого заявления. До своей скоропостижной смерти в 1851 году Дагер жил уединенно в славе и почете в шести милях от Парижа, вернувшись к своей "первой любви", к живописи. Умер Дагер 10 июля 1851 года после непродолжительной болезни вен, оставив наследницей усыновленную им племянницу.
Изобретатель дагеротипа покоится в усыпальнице местечка Пти-Бри-сюр-Марн. Французское Общество изящных искусств поставило Дагеру памятник на его могиле. Достойный монумент был воздвигнут изобретателю на его родине, в Кормейле. Имя Луи Жака Манде Дагера, простого и вроде бы не слишком образованного художника-декоратора, внесено в список величайших учёных Франции, помещённый на первом этаже Эйфелевой башни.
